воскресенье, 10 июня 2007
Руки были вывернуты за спиной. Перед глазами размытыми красочными пятнами расплывались рулоны туалетной бумаги, полотенца, белый умывальник…
- Вы здесь, Дон Хуан? – Фрики не узнавал свой надтреснутый хриплый голос.
Суета за спиной оповестила его о присутствии еще одного наследника.
- Я здесь, парень, но лучше бы я был в другом месте, если честно. Из унитаза несет мочёй, этот ополченец не удосужился после себя слить.
читать дальше- Я почти ничего не вижу… - Фрики щурился пытаясь придать хоть какую-то резкость окружавшей его действительности. – Когда солдаты скрутили меня, очки упали на пол.
Дон Хуан облизал пересохшие разбитые губы и уткнулся лбом в холодный кафель унитаза:
- Ты - молодец, хорошо начал… тебе бы драться подучиться и можно на ринг выставлять. Очки твои они бросили в этот самый унитаз перед уходом.
Фрики закрыл глаза и пробубнил:
- Умение быстро нажимать на кнопки на этот раз оказалось бесполезным.
- Что?
- Да нет, я так о своем…
- Подожди. Вот доберемся до ружья, тебе пригодится твое умение. Курок – почти, как кнопка.
Фрики попробовал освободиться от приковавших его к унитазу пут, но ничего не получалось.
- Ты главное не дрейфь, сынок. Выберемся. – Продолжал свои наставления Хуан. – Я как-то месяц провалялся закрытым в свинарнике у партизанов…
- По-вашему у нас есть месяц!? – вспылил Фрики и пнул ногами в стенку туалета.
- Для начала – потише. – зашипел Дон Хуан где-то недалеко от уха очкарика. – Месяца у нас нет. Счет, похоже идет на часы. Ты случайно не разглядел, что за флаг у них был на нашивках? Трансильванский дракон был?
- Нет. Да я и не видел-то толком. Два цвета. Белый и голубой…
Дон Хуан хмыкнул:
- Ну, то что на нас напали финны, это уже на грани фантастики, а израильтяне с тобой бы так точно не поступили.
- Уж маген давид я бы у них разглядел, не израильтяне это. Да и цвета скорее… желтый и голубой… - Фрики усиленно напрягал память. – И хреновина какая-то посередине вроде короны, что ли.
- Танк советский – это уж положись на меня, значит, это одна из мелких стран образовавшихся после распада Империи Зла. Нам от этого ни тепло ни жарко, но я привык знать против кого сражаюсь. – в голосе наркобарона зазвучал благородный металл.
- Международная общественность не допустит… - по-ителлигентски проскулил Фрики. – У вас есть план, Дон Хуан?
Мачо-пенсионер насупился:
- Есть ли у меня план? Есть ли у меня план? – бешено хотелось курить, мысли наскакивали одна на другую. – У меня есть план!
От неожиданности очкарик сидя подпрыгнул и приложился затылком об унитаз.
- Ты еще со мной, а то я тебя не вижу? – поинтересовался Хуан после глухого стука.
- Все окей… - проскрипел паренек. – Шишку мне, случайно, не потрете?
- Брось валять дурака и слушай, сынок. Первым делом надо освободиться от этого фарфорового счастья к которому этот ублюдок нас привязал.
Фрики еще раз попробовал безуспешно дернуться:
- Легко сказать…
- Потом мы пробираемся в спальню тётушки Агаты. Там всё еще должно валяться ружье, которое выронила… - Хуан осекся.
- Жаклин. – тихо донеслось с другой стороны сливного бачка.
- Да, сынок. С ружьем и еще каким-нибудь ножом, нам сам черт не брат. Убъем этих уродов, жаль по миллиону за каждого не получим… кхе.
На другой стороне молчали. Слышалось лишь учащенное дыхание Розенблюма.
- А вы подумали, Хуан… - голос у Фрики слегка задрожжал. – Вы подумали, что у них в руках все остальные… женщины.
- Мерседесс! – зарычал Дон Хуан и со всей силы рванул за спиной унитаз вверх.
- Если не будешь больше дергаться, тебе не будет больно. – говорил голубоглазый красавец с тонкими чертами лица. – Я вижу, ты – человек верующий. Так вот по-христиански надо. Подставь-ка мне вторую щёчку, красавица.
Забрыкавшись Мерседесс почувствовала где-то между скулой и ухом влажный подергивающийся язык. Арамискин залепил связаной испанке слюнявый поцелуй.
- Какая ты у меня красавица! – продолжал довольный солдафон с некоторым кокетством. – Ради такой смуглянки-молдованки стоит войну начинать. Андерстенд?
Синьорита Лопес не понимала. Она не понимала откуда взялся на их голову этот танк с дьяволами внутри. Она не понимала, что делает связаная в порваном платье в комнате наедине с этим холеным меланхоличным красавчиком, в глазах которого то и дело полыхают огоньки геены. Но она понимала ЧТО будет дальше, и от понимания этого тихо заскулила.
- Ай донт спик инглиш вери гут, май свит. – Арамискин игриво развел руками по сторонам. – В моих любимых фильмах девочки всегда стонали по-немецки, где уж тут английский выучить. Андерстенд?
Мерседесс в ужасе замотала головой. От резких движений её грудь заколыхалась и выпала из порваного декольте. Арамискин уставился на аппетитное зрелище с тошнотворной улыбкой:
- Гут. Бон апети, мсье, забыла сказать, крошка.
Испанка выгнулась дугой, краска гнева и стыда заливала смуглое привлекательное лицо.
Солдат холеными руками потянулся к поясу.
